Жизнь состоит из кусочков мозаики. Из картинок на обложках журналов. Из смятых сигаретных пачек и комков фольги с шоколадными крошками внутри, пуговиц, болтающихся на одной нитке, яблочных огрызков, интернет-страничек. Для некоторых жизнь исчисляется тетрадными листками и исписанными ручками. Но единого эталона не существует, это совершенно точно.

А чужие огрызки и ручки – кому они нужны?

***
По пустырю гулял ветер. Он гонял по немногочисленным ровным участкам земли мелкие камешки и пыль, жутко завывал в развалинах бывшей фабрики и вообще усугублял и без того неприятное впечатление, производимое умершей промзоной на живого человека. К тому же он пронизывал до костей. Мэлло поправил сбившийся капюшон и попытался одёрнуть короткую жилетку под курткой. Это был тот случай, когда жилетка Мэтта нравилась ему больше, чем собственная. Мэтту, между прочим, холод был нипочём – он шагал рядом с Мэлло, прижимая к себе пакет с почтой, и даже не вздрагивал, когда очередной порыв швырял им навстречу горсть бетонной крошки.

- До дома ещё метров сто…
- Тоже мне дом, - глухо донеслось из меховых глубин капюшона. – дыра в земле. Сидим, как в берлоге. Надо с этим заканчивать и перебираться, и так почти год здесь торчим.

- А мне нравится. Я прямо люблю это место. – Мэтт говорил тихо и задумчиво. Не успел он замолчать, как особо злобный вихрь рванул его волосы, набив туда вдоволь песка.

Мэлло от изумления выглянул из капюшона наружу. Уж чего-чего, но сентиментальности за Мэттом он никогда не замечал.

- Всегда мечтал о таком доме, - продолжал Мэтт. – Здесь тихо. Почти никого нет. И всё вот это, - он повёл вокруг себя перчаткой, - оно мне как родное. Как будто вернулся туда, где много раз был. Где вырос, можно сказать. Я знаю, почему так и на что это похоже.
- Ну и на что?
- Не помнишь?
- Не помню.
- А что было позавчера, надеюсь, помнишь?
- Позавчера?
- Да!
- Нет.

Мэтт посмотрел на Мэлло так, будто только что узнал, что тот не умеет читать.

- Нет, я помню, что позавчера я ездил работать. На полчаса вырубился свет. На ужин был шоколадный торт…

Мэтт продолжал смотреть на него как добрый католик на язычника.

- Весь цивилизованный мир знает, что позавчера, Мэлло, вышел четвёртый Фоллаут. Это ВСЕ знают.

Геймерская душа не вынесла напоминания о великой радости, и Мэтт сорвался с места. Он легко перепрыгивал торчащую из земли арматуру, перепархивал через обломки бетонных плит и ещё ухитрялся исполнять почти акробатические этюды.

Мэлло зацепился штанами за проволоку и выругался.

Чуть позже, догнав Мэтта, он застал его за написанием на стене их жилья «Убежище 13» и на всякий случай заставил соскрести надпись.

***
Кажется, в этом ящике было всё, кроме нужного Такаде Киёми – запасного стержня для шариковой ручки, карандаша или, на худой конец, фломастера. Одних только зажигалок было штук пять (ясное дело, ни одна из них не работала). Гильзы, пробки, изрядный моток витой пары, скотч и клей, коробка с письмами, трубка, которую явно пытались курить, диски (подписанные и нет) – богатейший ассортимент жизненно важного хлама. Такада уже начала сердиться – она хотела закончить работу до прихода Мэтта и Мэлло – но тут под горкой деталей неизвестно от чего блеснул пластмассовый гранёный корпус. Это была ручка из самых дешёвых и популярных – прозрачный пластик и синий колпачок. Ещё вроде бы недавно они с Мэттом привезли сюда целую коробку таких, и вот, полюбуйтесь – искать приходится.

Такада задвинула ящик – он попытался выпасть из пазов, но был водворён на место – и устроила блокнот поудобней. Набирать текст было бы, конечно, проще, но она так и не выучилась быстро печатать; к тому же в этой возне с бумагой, ручками и диктофонными записями было что-то привлекательное. Это напоминало настоящие научные изыскания; горы материалов, каталоги, библиотеку, университет, где она…

Play.

Пространство будто раскрылось. Теперь здесь были ещё двое; Такада слышала, что один из них затаил дыхание, задержал на выдохе, чтоб не пропустить ничего из того, что собирался сказать второй. Голос слегка дрожал, будто от нетерпения, хотя его обладатель явно старался говорить спокойно.

- Ты утверждаешь, что они в равных условиях. Не думаю, чтобы это было так. У потенциальной жертвы явно более выгодная позиция, он увёртливей, и не удивлюсь, если он лучше знает местность…
- …они оба на своей территории…
- …точнее, каждый считает, что уж он-то на своей…

Второй голос был холодным, высоким и бесстрастным. Он всегда немного пугал Такаду – она понимала, что этот человек тоже скрывает эмоции, но делал он это несравненно лучше своего собеседника.

- Я предполагал, что уличная банда сыграет свою роль, но дело обернулось слишком круто. Только посмотри сюда. Как думаешь, этот чёрный способен завершить начатое?
- Не думаю, что его это интересует, по крайней мере, сейчас. В будущем, пожалуй, я бы рассмотрел такой вариант как вполне жизнеспособный. Да, Кира, ты прав: главарь ещё покажет себя. Не может не показать.
- Я бы не стал дожидаться, пока мне наконец нанесут удар, - в голосе Лайта теперь явно слышались нотки торжества. – Даже дураку ясно, что он задумал. Я бы прикончил его без церемоний.

Pause.

Ручка, порхавшая по бумаге, застыла над последним каллиграфически выведенным словом. Такада хорошо помнила эту интонацию. Она сама никогда не испытывала упоения властью, но Лайт… Каждая запись – это было сдержанное до времени ликование победителя. Слушая отголоски прежней радости в голосе Киры, Такада испытывала едва ли не зависть к нему. Никакой труд не приносил ей такого счастья.

Сверху раздался скрежет, потом шаги и громкие – нарочно – голоса. Похоже, Мэтт и Мэлло пытались обогнать друг дружку в коридоре, не перейдя при этом на бег. Такада улыбнулась, отодвинула блокнот и встала навстречу – дверь тяжело отъехала к стене, и в проёме возник Мэтт, тяжело дыша и скалясь во все зубы. Между пальцев он на манер сигареты держал розовый цветок взъерошенного вида.

- Привет, Киёми-тян! Гляди, что я нашёл. Прямо за нашим убеж… особняком растёт. Целый лес. Листья, правда, пыльные какие-то, со стеной сливаются, зато он цветёт! Это перед зимой-то! Вот – это тебе! Замечательный, практически добытый в бою с природой…

- Чертополох, - подсказал Мэлло, отодвигая добытчика цветов для прекрасных дам с прохода. - Мы привезли почту. Что нового у Ягами?

- Да всё то же самое, - Такада потянулась за блокнотом. – с тех пор, как Ниару привезли эти старые кассеты… Они больше ни о чём другом не разговаривают. Лайт, по-моему, на стороне Джерри.
- Ну ещё бы, - вставил Мэтт. – Он ведь тоже ловко убегал и прятался.
- Да нет, тут, мне кажется, не в этом дело. Том в представлении Киры олицетворяет несправедливую сторону власти…
- Однако, заметь, это не последняя ступень, есть ещё Ноги В Тапках как слепое возмездие, им же всё равно – Киёми-тян, что они говорят про Ноги?
- Ничего пока не говорят. Они оба сумасшедшие, да?
- Вот это мы и пытаемся выяснить.
- Знаете, если смотреть подряд все серии «Тома и Джерри» да ещё разжёвывать их при помощи криминологии и судебной психиатрии - всякий с ума сойдёт.
- Это Ниар придумал.
- Ещё скажи, нарочно, чтоб нас запутать.

Мэлло моментально впал в раздумья – вытаращил глаза и уставился в одну точку.

- Мало. Информации мало. Надо сказать шинигами, чтоб установил камеры. Кстати, где он?
- Не знаю, - Такада сверилась с датой в блокноте. – Я конспектирую позавчерашнюю запись. Пока не прилетал. А ведь уже вечер.

В самом деле, уже темнело. Промышленные руины, и без того не украшавшие мрачного ландшафта, в сумерках выглядели откровенно зловещими, - а ведь всего в нескольких километрах отсюда лежал город, где беспечная вечерняя жизнь только начиналась. Персонал из НИИ судебной медицины и психиатрии ещё не разошёлся – свет горел почти по всему огромному зданию экспериментального корпуса. Правда, в одной из «особых» комнат света не было; охранник наблюдал лишь синеватое мерцание, означавшее, что внутри смотрят телевизор. Это Кира и изловивший его преемник самого великого детектива в мире наблюдали за многосерийным противостоянием мышонка и кота. Оба они сидели на полу, сосредоточенные и серьёзные. Позади них на спинке дивана устроился Рюук с миской мелких красных ранеток. Ранетки он заглатывал целиком, стараясь чавкать как можно тише, и не сводил с экрана круглых немигающих глаз.

***
Есть на свете занятия, приносящие при минимуме усилий пропасть удовольствия. Одно из таких занятий – разбор свежей почты.

Почта - японские, американские и британские газеты для Мэлло, компьютерный журнал для Мэтта и немного дамской периодики для Такады – получал на своё имя курьер из новой «семьи» Мэлло. Раз в две недели объёмный пакет торжественно вручался Такаде для потрошения и сортировки. Как и сегодня; девушка раскладывала почту по датам издания, пока Мэлло и Мэтт устраивались пить чай.

- А это от кого?

Такада держала в руках небольшой плотный конверт с метками авиапочты. Конверт был красивый, весь в марках и печатях. Нужно было хорошенько приглядеться к этому многоцветью, чтобы различить имя адресата. Мелкий, аккуратный почерк. Так пишут на старости лет дамы из благородных семей. Бледно-фиолетовые чернила. И ручка была, похоже, перьевая.

Кому: Михаэль Кель

Мэлло быстро отставил чашку в сторону и встал.

- Не трогай. Дай мне.

Осторожно, за уголки он забрал конверт у перепуганной Такады. Пробежался взглядом по маркам, по местам проклеивания – не вскрывали ли. Рассмотрел почерк. Ни на кого не посмотрев, вышел из комнаты. В коридоре гулко прозвучало эхо шагов – Мэлло вместе с письмом поднимался наверх.

- Куда он?
- Наружу. – Мэтт пожал плечами. – Если в письме бомба или какой-нибудь ящур, он просто не вернётся, и всё.

Такада собралась было сказать что-то – видимо, в духе «пойдём искать» - но тут в коридоре снова раздались шаги; Мэлло вошёл, сел на софу и вдруг обмяк, будто из него выдернули кости. Образовалась зловещая тишина; Такада кусала губы, Мэтт смотрел на Мэлло, а тот уставился распахнутыми глазами в никуда, ощупывая кончиками пальцев бумагу письма. Могло показаться, что он пытается читать «слепым» методом.

Наконец Мэлло моргнул и помотал головой.

- Киёми-сан, ты когда-нибудь бывала в Британии?
- Бывала… в Лондоне, с группой из университета…
- Хочешь съездить туда ещё раз?

Мэтт вынул письмо из расслабленных тонких пальцев.

«Дорогой Мэлло,
Приятно было узнать, что ты жив. Впрочем, я всегда в тебя верил, хоть и опасался, бывало – ты был самым импульсивным и своенравным из того выпуска…»

- Я ему писал, - сказал Мэлло. – Хотелось, чтоб хоть кто-то знал, что мы живы.

«В приюте всё по-прежнему, хотя вторых таких, как ты и Мэйл, больше, видимо, не будет. Если честно, оно и к лучшему – вам я обязан доброй толикой седины. Но, Мэлло, тут есть такие ребята… Они могут вырасти достойными вас. Тебя и Мэйла, и Ниара, и Рюдзаки. Если бы вы смогли приехать…»

Мэтт посмотрел на Мэлло, но тот снова уставился в пространство.

«…вспомни, сколько было радости в тот раз, когда приезжал Эль. Ты можешь доставить им не меньшую. Они каждый день слышат о вас…
…ничего не поделаешь. Мне уже немало лет. Сколько-то ещё я, конечно, протяну, но кто заменит меня в Доме Вамми, когда я умру? Если бы ты только…
…приезжайте, если можете.
Всего вам доброго. Роджер.»

Мэтт откинулся на спинку стула и помахал письмом в воздухе.

- Кто-то хотел переменить обстановку, а, Мэлло?

Источник: http://непомню